Год обезьяны - Страница 51

— Садитесь, ребята, — разрешил завуч. — Сегодня у нас в гостях сотрудники прокуратуры. Я хочу представить вам следователя по особо важным делам Муслима Сафарова. Он сам попросился прийти в ваш класс. Давайте дадим ему слово.

Муслим подошел к первой парте. Тридцать пар внимательных и требовательных глаз подростков смотрели на него. Мальчики и девочки. За третьей партой сидел Олег Пармузин.

— Я хочу вам сказать, — начал говорить Муслим, — что вы многое узнаете, когда закончите школу. Кто-то решит дальше учиться, кто-то пойдет работать, некоторые ребята, возможно, отправятся в армию. Но где бы вы ни были, вы должны помнить, что ваш труд и вашу жизнь охраняют люди, которые служат в армии и на флоте, в милиции и прокуратуре, в таможне и на пограничной заставе, можно долго перечислять. Они все стоят на страже ваших законных интересов, ваших прав и свобод. И особую роль здесь играет прокуратура как высший орган надзора за законностью в России. Я пришел к вам, чтобы рассказать о настоящем герое, каким был отец Олега Пармузина — мой друг и напарник Артем Пармузин.

Он даже не думал, что сумеет так заинтересовать этих ребят. Учительница литературы подозрительно часто сморкалась. Она держала в руках платок, стесняясь своих слез. Директор школы несколько раз вытерла набегавшую слезу. Завуч стоял мрачный и молчаливый. А Муслим продолжал рассказывать. Он видел восхищенные взгляды девочек, которые смотрели на Олега, замечал завистливые взгляды мальчиков. Так и должно было быть. И не потому, что его мама — директор школы. Он — сын гражданина, погибшего на своем посту за свою страну. За ее будущее. В эти мгновения Муслим считал, что выполняет некую миссию, возложеную на него погибшим Артемом.

Он закончил говорить. Подошел к парте Олега. Мальчик поднялся, глядя на него.

— Для меня была честь работать с таким профессионалом и таким смелым гражданином, каким был твой папа, — сказал Муслим. — Никогда не забывай, каким отважным человеком был твой отец. И будь достоин его фамилии.

— Буду, — серьезно ответил подросток.

Муслим протянул ему руку и крепко ее пожал. Учительница литературы уже плакала громко, не скрывая своих слез. Алла Савельевна выбежала из класса. И только пожилой завуч, крепко сжав зубы, остался стоять рядом с ними до конца.

Когда машина поехала обратно, Сергей долго молчал, глядя перед собой. Затем неожиданно сказал:

— Трудно вам, наверно, приходилось в жизни. С такими взглядами всегда трудно жить…

Муслим пожал плечами, ничего не ответив.

— Вы сегодня сделали такое важное дело, — взволнованно сказал Сергей. — Вы обратили в свою веру тридцать подростков. Они уже теперь никогда не будут другими. У них просто не получится. Они навсегда запомнят этот урок памяти, который вы им преподали.

— Я всего лишь восстановил справедливость, — возразил Муслим. — Мальчик уже десять лет растет без отца, которого убили подонки и бандиты. Пусть эти ребята знают, что добро должно быть с кулаками, в мире есть еще много похожих негодяев. Но самое важное, чтобы они понимали, за какие идеалы и принципы погиб Артем Пармузин. Чтобы они чувствовали эту справедливость постоянно. Чтобы умели за нее драться. И тогда в мире на нашей стороне будет на тридцать человек больше. Ради этого стоило съездить в Колпино.

— А вы философ, — задумчиво произнес Сергей.

— Уже становлюсь, — улыбнулся Муслим. — Наверно, скоро придется переквалифицироваться в учителя. Буду общаться с детьми на старости лет. Оказывается, это так увлекательно. И так полезно для здоровья всего общества. Как ты считаешь?

Глава 12

«В год Обезьяны рожденные под этим знаком начинают испытывать легкое беспокойство, волнение, тревогу. Но постепенно они обретают внутреннюю гармонию. И вся суета вокруг их только развлекает, если смотреть на все со стороны».

(Из восточного гороскопа)

Наталья приехала к нему в три часа дня. Она сидела в холле притихшая и понурая, когда он вышел к ней, чтобы провести ее в свой номер. Дежурная неодобрительно покачала головой. Наверно, ей казались странными, если не сказать больше, эти визиты молодой девушки к поселившемуся здесь гостю с юга. Но Муслим не стал обращать внимание на нарочитые вздохи дежурной. Он привел Наталью в свою комнату. Она снова уселась на свое место, чтобы начать рассказывать ему все, что его интересовало.

— Ты заранее сообщала ему о своем приезде? — уточнил Муслим.

— Нет. Мы были с мамой в больнице и оттуда решили сразу поехать к нему. Он даже не звонил Вике. Я оставила маму дома и поехала к нему на Лиговский.

— Начинается ложь, — строго осадил ее Муслим, — а мне нужна только правда. Вы сразу поехали к Измайлову, вместе с твоей мамой.

— Откуда вы знаете? — удивилась она.

— Я все знаю, — отрезал Муслим, — рассказывай дальше.

— Вам наш водитель рассказал? Леша?

— Никогда не нужно подозревать людей без особых причин. Об этом мне сообщила твоя мать.

— Понятно. Можно, я сразу задам вам один вопрос?

— Один можно. Задавай.

— Она была вашей любовницей?

— О ком ты говоришь?

— О моей матери.

— С чего ты взяла?

— Я слышала вчера их разговор. Громкие крики. Они никогда в жизни не кричали друг на друга. Они вообще никогда не спорили, никогда не повышали голос друг на друга. А вчера они кричали. И я слышала, что они говорили. Получается, что и мать, и бабушка были вашими любовницами.

— Это не совсем так, — поморщился Муслим. — Вернее, совсем не так. У нас были достаточно интересные отношения с твоей бабушкой и очень интересные отношения с твоей мамой, которую я просто любил. Тебя устраивает такой ответ?