Год обезьяны - Страница 48

— Подожди, — остановил ее Муслим, — почему ты сама в этом так уверена?

— Я знаю, что говорю, — решительно произнесла она. — Последней в этой квартире была не моя дочь. И не моя внучка. Последней у вашего дипломата была именно я. В половине десятого. Тебя устраивает такой вариант?

Он замер, пораженный ее словами. Час от часу не легче. Значит, на квартире у погибшего были все три поколения этой семьи. Сначала внучка, потом дочь, а затем и ее мать. И с каждым последующим визитом шансы остаться в живых у Фамиля Измайлова резко падали вниз.

— Меня устраивает только правда, — выдохнул он, — и ничего, кроме правды…

Глава 11

«Рожденные под знаком Обезьяны могут добиться успеха на любом поприще. В коммерции, в промышленности, в бизнесе, в науке. Они могут браться за все, что угодно, позволить себе развитие в любой сфере человеческой деятельности, особенно если у них есть высшее образование».

(Из восточного гороскопа)

Она оглянулась на дверь, за которой скрылась ее дочь, словно опасаясь, что та снова сможет выйти к ним в коридор.

— Я знала, что они собираются туда поехать, — быстро произнесла Марина, — поэтому я им ничего не сказала. У меня есть своя машина, которую я привезла из Германии. Мой серебристый «Опель». И навыки работы, чтобы пройти незамеченной и не попасть под камеры на Лиговском проспекте. У погибшего был проходной двор. Я остановила машину на другой улице, прошла дворами и как раз появилась во дворе, когда отъезжала машина Веры. Они были вместе с Наташей у этого молодого наглеца. Я подождала, пока уедет машина, и только потом поднялась наверх.

Он внимательно слушал, стараясь ее не перебивать.

— Я поднялась к нему наверх и долго звонила. Он почему-то мне не открывал. Я слышала, как он кричал. Наверно, ему кто-то позвонил. Потом раздался какой-то шум, как будто кто-то выстрелил. Я даже подумал, что он мог застрелиться. Но наконец открыл мне дверь и недовольно спросил, кто я такая. Я ему объяснила, что мне нужно с ним срочно побеседовать. Можешь себе представить, этот нахал спросил, нельзя ли перенести мой визит на завтра. Я твердо сказала, что нельзя. И вошла в его квартиру.

— С этого момента рассказывай более подробно, — попросил Муслим, — для меня это очень важно.

— Там не было ничего особенного. Он был в каком-то взвинченном состоянии. Я понимала, что он нервничает после нелегких разговоров с Натальей и Верой. Я прошла в гостиную и села на стул.

Я даже удивилась, когда в разговоре со мной он захотел достать носовой платок. Он подошел к дверям спальной комнаты, попытался их открыть, но у него ничего не вышло. Тогда он извинился, вышел в коридор, прошел на кухню, оттуда еще куда-то и через минуту вышел из спальни, открыв дверь с другой стороны. Я поняла, что его квартира имеет сквозные выходы из всех комнат. Но кухня и кабинет находятся в одной стороне, а гостиная и спальня — в другой. И между спальней и кабинетом тоже есть проход.

— Верно, — сказал Муслим, — я там все осмотрел. А ты молодец, что сумела так быстро все просчитать. Старая школа?

— Не говори так громко, — попросила она. — Я сейчас преподаватель в Санкт-Петербургском университете. На юридическом факультете. И между прочим — доцент кафедры криминалистики.

— Не сомневаюсь, что ты опытный специалист. С твоим стажем работы в компетентных органах.

— Хватит шутить. Я объяснила ему, что он ведет себя не совсем правильно. Кажется, он даже удивился, когда я начала говорить. А потом начал громко смеяться. Может, он уже немного был не в себе, я не знаю. Я даже сказала ему, что у меня был друг-азербайджанец и я знаю, что вы обычно люди порядочные и надежные. Конечно, я говорила о тебе. Но он так ничего и не понял. Сознавая, что ничего не смогу ему доказать, я поднялась и вышла из его квартиры. Спустилась вниз и ушла также дворами, чтобы меня никто не увидел.

— Когда это было?

— Примерно в половине десятого. Может, немного позже, как раз заканчивалась программа «Время». Минут на пять или десять.

— Понятно.

— Твои земляки считают, что его убила Наташа? Но это глупо. Она молодая девочка, ей только двадцать лет. И она студентка медицинского института.

— Которая знает, куда и как наносить удар, — напомнил Муслим.

— Не нужно так говорить. Она совсем ребенок. Бесхитростный и наивный. И она приехала вступиться за свою троюродную сестру. Она не могла убить, Муслим, ты должен это понимать.

К ним вышел официант, который недовольно взглянул на них. Они не входили в ресторан и не выходили из него, разговаривая в коридоре. Муслим протянул руку женщине, и они вышли на улицу. Вечером погода наладилась до устоявшейся и спокойной. Хотя было достаточно морозно. Он повернулся к женщине.

— Начнем с того, что я не обязан верить каждому вашему слову, Марина Борисовна, — безжалостно произнес Муслим. — Предположим, я говорю, только предположим, что роковой удар нанесла твоя внучка. Тогда мать, которая появилась в квартире Измайлова, видела эту сцену. Может, она даже помогла вытащить нож из раны, но, поняв, что ничем нельзя помочь, решила гарантировать своей дочери алиби, заявив, что была в квартире сразу после ухода оттуда Натальи.

— У тебя извращенная и чудовищная фантазия, — с отвращением заявила Марина. — Как ты можешь работать с такими странностями?

— Давай пойдем дальше, — предложил Муслим. — Если все было так, как я предполагаю, то ты поднялась туда, когда на полу уже лежал тяжело раненный. Ты увидела эту картину и решила ему не помогать. Просто захлопнула за собой дверь и ушла. В такой вариант развития событий может поверить и следователь, и мои земляки. Тем более учитывая, что я знаю и твой тяжелый характер, и нелегкий характер твоей дочери.