Год обезьяны - Страница 36

Женщине всегда гораздо сложнее переступить эту грань. В своих мечтах они иногда позволяют себе увлекаться, но в жизни многие из них так никогда и не познают ни настоящего чувства, ни подлинной любви. Выходя замуж в юном возрасте, они примиряются со своим положением, полагая, что второй мужчина в их жизни будет неким разрушителем их душевного спокойствия. Что на самом деле и происходит. Мужчины гораздо легче идут на незапланированную интрижку или на возможную связь на стороне. Женщина более цельное, более организованное и более устойчивое существо. Может, поэтому сама природа мудро снабдила ее неким механизмом саморегуляции, когда любой самке приходится выбирать лучшего из самцов, а возможность репродуктивного развития четко ограничена временными рамками. Для мужчины любая встреча — это всего лишь приятное времяпрепровождение, даже для самых влюбленных. А для женщины это сама жизнь. Секс для мужчины просто наслаждение. Секс для женщины больше чем наслаждение. Может, поэтому женщины любят сильнее. Для женщины все сердце, даже голова. Для мужчины часто все голова, даже сердце.

Она торопливо попрощалась и буквально выбежала из его номера, запретив ему провожать ее до машины, которую она припарковала на стоянке гостиницы. В это утро он пришел на работу в прекрасном настроении. Артем подозрительно взглянул на него.

— Ты прямо весь светишься, — заметил Пармузин. — Что у тебя вчера было?

— Ничего. Спал в своем номере и размышлял о печальной участи моего коллеги, запертого под домашний арест, — рассмеялся Муслим.

— Ты еще шутишь, — недовольно проворчал Артем, — жена говорит, что вообще больше не будет меня никуда пускать. Вместе с тобой. Она считает, что все кавказцы выпивохи и бабники. Говорит, что вы у себя пьете вино бочками и ты легко можешь перепить любого из наших.

— Это неправда, — улыбнулся Муслим, — бочками вино не потребляем, а перепить тебя я все равно никогда не смогу…

— Ладно, ладно, — махнул рукой Пармузин, — ты не забыл, что нас сегодня в одиннадцать ждет заместитель прокурора города? Хочет узнать предварительные результаты наших проверок. Я звонил в милицию, они тоже пришлют свои материалы. Какой дурак закрыл ОБХСС, я не знаю. Понятно, что в любом обществе всегда будут экономические преступления, которые считаются самыми тяжкими, так как наносят вред самому обществу и государству. И не важно, как называется собственность — социалистическая, капиталистическая, империалистическая. Если есть воры, то должны быть те, кто их разыскивает и наказывает. Пусть отделы называются по борьбе с экономическими преступлениями. А их закрыли и только теперь преобразуют, потеряв на этом столько времени.

— Давай проверим наши данные, — предложил Муслим.

Он весь день думал о ней, представляя, как позвонит и будет договариваться с ней о новой встрече. Днем, уже после доклада прокурору, он не удержался и набрал ее номер. Ответом были долгие гудки. Затем на протяжении всего дня он несколько раз набирал ее номер. Но телефон не отвечал. Вечером, не выдержав, он поехал к ее дому. Ее машины нигде не было. Он ждал долго, очень долго. Больше двух часов. Но она так и не подъехала к дому. Он вернулся в гостиницу уставший и разочарованный. И снова беспрерывно звонил. Телефон не отвечал.

Он крутил диск до двух часов ночи. Телефон так и не ответил. На следующий день он позвонил ей в восемь часов утра. С тем же успехом. Он приехал на работу и сразу связался с милицией, попросив найти все адресные данные Веры Клименко, шестьдесят четвертого года рождения. От нетерпения он готов был сам поехать в информационный центр, чтобы получить необходимые справки. Он еще раз перезвонил туда, уточнив, что это срочный запрос. В этот день он не мог сосредоточиться, не мог нормально читать, беседовать, смотреть документы. Даже Пармузин заметил происшедшую с ним перемену, не понимая, почему его напарник стал таким рассеянным.

Ответ пришел через два с половиной часа. Вера Клименко была замужем за Николаем Клименко, который был прописан на Подольской улице. Кроме адреса самой Веры на Суворовском проспекте и адреса ее мужа на Подольской, других данных найти не удалось. Он бросил трубку. Кажется, он готов был отправиться даже на Подольскую улицу, чтобы спросить у ее мужа, где можно найти Веру. Он чувствовал, что просто сходит с ума. Днем, во время обеденного перерыва, когда все отправились в столовую, он снова подвинул к себе аппарат и машинально набрал ее номер. И услышал ее голос.

— Здравствуй, — сдерживая нетерпение и радость, произнес Муслим, — я уже два дня тебя ищу. Куда ты исчезла?

— Никуда, — ответила она, — я все время была дома.

— Как это дома? — растерянно произнес Муслим. — Я звоню тебе уже два дня. Утром и вечером, ночью и днем. И вчера проторчал два часа у вашего дома. Но твоей машины там не было.

— У меня что-то сломалось, и я поставила ее в профилакторий, — пояснила она. — Я слышала, как ты звонил. И вчера поздно ночью. И сегодня рано утром…

— Но тогда почему ты не брала трубку? Почему не отвечала?

— Не знаю. Сама не знаю, Муслим. Стыдно, наверное. Я ведь никогда не думала, что смогу себе такое позволить. Мне казалось, что это невозможно. Формально я еще замужем. Так гадко чувствовать себя падшей женщиной. Я, наверно, просто сошла с ума, если решилась на подобное. Ночью приехала в гостиницу к незнакомому мужчине, которого знала не больше суток. И осталась на всю ночь. Я даже не могла себе представить, что способна на такое.

— Что ты говоришь? — испугался он. — Какая падшая женщины? У тебя уже нет мужа, вы подали на развод.